Уважаемые преподаватели, аспиранты и соискатели, а также коллеги, которые теперь несут разумное, доброе, вечное на других кафедрах и даже в других вузах!
Заканчиваются бессмысленные и беспощадные новогодние праздники.
Отдельные преподаватели провели их в теплых краях и с гордостью размещают в разрешенных социальных сетях свои фотографии:
Однако пора входить в рабочий ритм. Но как войти, если мозг вообще отказывается выполнять какую-либо интеллектуальную работу? Конечно же, посредством общения с коллегами, которые находятся в похожей сложной жизненной ситуации!
Впрочем, перед тем, как изложить вопросы для очередного заседания учебно-методической группы, вот о чем я подумал… А не стоит ли нам попытаться раздвинуть профессиональные горизонты? Дело даже не в том, что уже состоявшиеся и грядущие штатные сокращения подталкивают к мысли о правильности сделанного когда-то профессионального выбора. Отнюдь! В конце концов, мир не ограничивается юриспруденцией. Сейчас вот, к примеру, популярны некоторые технические направления. Почему бы юристу не пойти в Ай-Ти? Почему бы не окунуться в логически выстроенные математические конструкции? Почему бы не сделать своими руками действительно что-то полезное для людей?
Вы можете сказать, что для гуманитария это невозможно: четыре самых известных арифметических действия – наш предел. Что ж, тогда я сам должен показать пример. Вот мои изыскания на Бейсике:
Для тех, кто желает более серьезно погрузиться в программирование, на сайте создан специальный раздел: https://www.apkrf.net/it. Не благодарите.
И в продолжение темы. В последнее время набирает популярность ИИ (искусственный интеллект). Понятно, что рано или поздно он накроет своей волной и нас, юристов. Поэтому наиболее разумная стратегия – перестать сопротивляться. Нужно просто возглавить это движение!
Итак, встречайте! На сайте теперь есть ChatAPK (чат «ЭйПиКей», сокращенно – чат «Эй, пей!»): https://www.apkrf.net/chat
Смело задавайте ему любой вопрос по процессуально-правовой тематике. Уверяю, качество ответов будет соответствовать качеству большинства ответов, которые дают аспиранты и соискатели на вопросы членов диссертационного совета во время публичной защиты диссертации.
Теперь – несколько слов о трудовой дисциплине. Заседания учебно-методической группы должны оставлять неизгладимый след в памяти. Меж тем если кто-то ведет себя не совсем адекватно, то это отвлекает от работы, а время – ресурс ограниченный (все ведь знают, как быстро завершается заседание).
Подумал я: а нельзя ли что-то взять из дореволюционного опыта?
Итак, предлагаю поразмышлять над некоторыми их изложенных выше правонарушений.
Во-первых, видимо, все же не стоит наказывать за найденные газеты и записки: газета может оказаться «Российской» с текстом какого-то закона или нотой ТАСС, а записки нужны тем, кому уже за тридцать (ибо память такая штука – всё постоянно вылетает из головы).
Во-вторых, заявление о плохой пище уводит обсуждение любой темы в сторону: все начинают уточнять, что же такое съел участник, как оно было на вкус и на запах, сколько это стоило, какие симптомы и т.п. Считаю, что за это нужно наказывать. Сурово.
В-третьих, нежелание принять от начальника яйцо может быть вполне объяснимо: все знают, что с яйцами кур могут передаваться возбудители сальмонеллеза, туберкулеза, стрептококкоза, пуллороза, пастереллеза, колибактериоза, инфекционного ларинготрахеита, микоплазмоза, орнитоза и даже Ньюкаслской болезни! Поэтому сие пассивное поведение ненаказуемо.
В-четвертых, считаю, что записывание в тетрадь стихотворений должно наказываться максимально строго: этим можно заниматься дома, в общественном транспорте, на переменах в вузе, однако никак не в момент, когда обсуждаются сложнейшие правовые проблемы. Ишь, поэты (поэтки) тут нашлись!
В-пятых, уверен, что попытки к побегу нужно только приветствовать: значит, участник зашел не в ту дверь; пусть бежит с миром.
В-шестых, хоть я и не поддерживаю осмеяние чинов надзора, тем не менее считаю, что за шутки наказывать нельзя. Впрочем, надзорное производство – ускользающая натура… Там вроде как и поводов для шуток не найти.
В-седьмых, настаиваю на том, что особо строго должна наказываться передача табака в одиночку. Принес табак на заседание – угости всех! Что еще за дискриминация? «Дружба дружбой, а табачок врозь» – это не про наши высокие учебно-методические отношения.
В-восьмых, не знаю, как реагировать на немелодичность голоса. Один известный путешественник на Сахалин писал, что «в человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Как видно, про голос – ни слова (а он хорошо познал человеческую натуру). Конечно, хотелось бы слышать contralto, tenor, baritone или bass. С другой стороны, можно ли обвинять человека, если у него soprano или mezzo-soprano? Но опять же: а если на заседание случайно зайдет почетный член всемирной лиги «Разум вне наркотиков» Виталий Владасович Грачёв (он же Витас)? Все ведь его помнят? А ведь ему еще нет и пятидесяти – вдруг в ответ на поставленный процессуальный вопрос он запоет?
Короче, наказывать за что-то нужно, но объективная сторона состава пока хромает. Предлагаю всем вместе подумать.
И, в-девятых, мне, конечно, крайне не нравится, когда искажают слово «капуста». С этим надо как-то бороться. Вот только какое должно быть наказание? Штрафная рюмка водки без закуски (в смысле без капусты)? Или, наоборот, двойная порция салата из капусты без водки? Жду советов.
Ну, и, наконец, ближе к научной тематике.
Некоторые упрекают отечественного законодателя, что он ограничивает право на судебную защиту, не допуская апелляционное либо кассационное обжалование определенных судебных актов. Огорчу (или обрадую): российский закон здесь не оригинален. Вот что можно обнаружить у одного из разработчиков первого ГПК РСФСР Авраама Герцевича Гойхбарга (Гойхбарг А.Г. Иностранное и торговое право и процесс. М., 1937. С. 150):
Кстати, перечитывая указанную работу, обнаружил, что современные проблемы российских компаний, пытающихся защитить свои интересы в некоторых зарубежных юрисдикциях, не являются чем-то новым (Гойхбарг А.Г. Иностранное и торговое право и процесс. М., 1937. С. 151):
Далее. В последнее время все чаще слышны упреки в адрес Верховного Суда РФ по поводу «жонглирования» бременем доказывания. Действительно, довольно странно иногда читать в его судебных актах, что при наличии каких-то условий обязанность доказывания смещается с одной спорящей стороны на другую. Многие в этом видят откровенную некомпетентность и непонимание сути самой природы правил о распределении бремени доказывания. В целом, если уж спросите мое мнение, то мне тоже не близки эти манипуляции. Однако вот что я обнаружил в работе известного цивилиста Василия Владимировича Ефимова (Ефимов В.В. Догма римского права: учебный курс. СПб., 1901. С. 240):
Похоже, кто-то из работников судебной системы просто невнимательно прочел это (или подобное) сочинение. Да, вроде бы в приведенной цитате есть слова о том, что бремя доказывания «переходит на ответчика» и «возвращается истцу». Но если вдуматься, то ведь никакого собственно перехода здесь нет: просто речь идет о последовательном доказывании фактов, входящих в предмет доказывания. Сначала истец доказывает те, что он должен доказать, потом ответчик (тоже только те, обязанность доказывания которых лежит на нем), потом снова истец и т.д. Само же бремя доказывание абсолютно статично.
Или я что-то не так понял? Хотелось бы услышать на заседании мнение профессионалов в римском гражданском процессе и доказательственной тематике.
Кстати, о невнимательности. Тут недавно один очень известный профессор из Самары обратил мое внимание на содержание ч. 9 ст. 144.1 ГПК РФ:
«Организация или гражданин, права и (или) законные интересы которых нарушены принятием мер по предварительному обеспечению защиты авторских и (или) смежных прав, кроме прав на фотографические произведения и произведения, полученные способами, аналогичными фотографии, в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе в сети "Интернет", до предъявления иска вправе требовать по своему выбору от заявителя возмещения убытков в порядке, установленном статьей 146 настоящего Кодекса, если заявителем в установленный судом срок не было подано исковое заявление по требованию, в связи с которым судом были приняты указанные предварительные обеспечительные меры, или если вступившим в законную силу судебным актом в иске отказано».
Весьма анекдотично выглядит отсутствие запятой после слов «до предъявления иска»: человек, далекий от процесса, может подумать, что требование об убытках надо предъявлять именно до предъявления иска, в обеспечение которого приняты предварительные обеспечительные меры. Тут даже не анекдот, а абсурд какой-то! Десять лет уж как действует норма в данной редакции, но ни один субъект законодательной инициативы не озаботился устранить эту несуразность!
Но это ягодки. Анализируем дальше. Для чего в конструкции нормы использовано словосочетание «по своему выбору»? Далее в тексте ведь нет никакой альтернативы: убытки (и только они!) составляют содержание охранительного правоотношения. Похоже, разработчики вместо выполнения своих должностных обязанностей занимались записыванием в тетрадь стихотворений. Впрочем, знающие люди, конечно, сходу укажут на подозрительное сходство ч. 9 ст. 144.1 ГПК РФ с ч. 10 ст. 99 АПК РФ. Вот они опасности бездумного копирования…
И еще пара слов о внимательном отношении к тексту. Перечитывал я давеча одну классическую работу. И вдруг мой глаз непроизвольно дернулся. Для тех, у кого нет подобных невротических реакций, предлагаю прочитать вот это предложение:
На пятой строке снизу в скобках написаны два довольно странных слова. А ведь это было напечатано в издательстве «НОРМА» еще тогда, когда редактура была весьма профессиональной!
Теперь, наконец, к основной теме. Как-то совсем мимо нас прошло эпохальное постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12 декабря 2023 г. № 44 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при применении норм о самовольной постройке».
Меж тем в нем есть кое-что интересное для натренированного глаза процессуалиста:
- абзац 2 пункта 11:
«Если в спорной постройке проживают граждане, имеющие право пользования жилым помещением, требование о сносе может быть удовлетворено только с одновременным разрешением вопроса о выселении таких лиц. В указанном случае спор подлежит рассмотрению и разрешению в суде общей юрисдикции (часть 4 статьи 22 ГПК РФ, часть 7 статьи 27 АПК РФ). При этом суд привлекает к участию в деле прокурора для дачи заключения по требованию о выселении (часть 3 статьи 45 ГПК РФ)».
Как понимать слова «только с одновременным разрешением вопроса о выселении»?
Вариант 1:
Истец должен предъявить самостоятельное исковое требование к каждому из физических лиц, которые имеют право пользования жилым помещением. И если хотя бы к одному из таких субъектов иск не предъявлен, то нужно в обязательном порядке выносить отказное судебное решение по требованию о сносе.
Если так, то может ли незадачливый истец позднее повторно предъявить тождественный иск о сносе уже одновременно с предъявлением исковых притязаний абсолютно ко всем физическим лицам, которые имеют право пользования жилым помещением?
Должен ли суд проверочной инстанции отменить судебное решение о сносе, если к моменту проверки выяснилось, что к участию в деле в статусе ответчика в суде первой инстанции не был привлечен хотя бы один из субъектов, имеющих право пользования жилым помещением?
Как поступать проверочной инстанции, если право пользования жилым помещением у конкретного физического лица возникло уже после вынесения судебного решения о сносе? Оставлять судебное решение без изменения? Однако тогда ведь здание снесут при отсутствии отдельного судебного производства по иску о выселении. Отменять судебное решение? Но ведь на момент его вынесения права пользования еще не было, а следовательно, решение является законным и обоснованным.
Вариант 2:
Истец не должен предъявлять самостоятельное исковое требование к каждому из физических лиц, которые имеют право пользования жилым помещением, а суд по своей инициативе должен установить всех этих физических лиц и привлечь их к участию в деле.
Тогда вопрос: в каком статусе должны привлекаться эти физические лица? Соответчики по требованию о сносе? Но ведь они не строили жилое помещение. Третьи лица на стороне ответчика? Однако решение о сносе непосредственно затронет их субъективные права – понятно, что конструкция побочного вступщика рассчитана на иное.
Или суд вообще должен констатировать, что требование о сносе носит абсолютный характер и затрагивает права всех, кто имеет какие-либо вещные или обязательственные права на недвижимость? И тогда все они должны привлекаться к участию в деле в качестве ответчиков по формально не предъявленному, но имплицитно подразумеваемому требованию о выселении (требованию о прекращении вещных или обязательственных прав на недвижимость)?
И в продолжение.
В пункте 34 указано:
«Вступившее в законную силу решение суда об удовлетворении иска о сносе самовольной постройки является основанием для внесения записи в ЕГРН о прекращении права собственности на самовольную постройку, о прекращении обременения правами третьих лиц (например, залогодержателя, арендатора) независимо от фактического исполнения такого решения (часть 2 статьи 13 ГПК РФ, часть 1 статьи 16 АПК РФ, часть 5 статьи 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации", абзац первый пункта 2 статьи 222 ГК РФ»).
Есть ли здесь логика?
Ведь по поводу залогодержателя и арендатора Пленум в п. 11 молчит: их (в отличие от лиц, которые имеют право пользования жилым помещением) привлекать к участию в деле не надо; какое-либо исковое притязание тоже к ним самостоятельно не предъявляется; вопрос о прекращении прав залогодержателя и арендатора в судебном решении о сносе не разрешается.
Наверное, право пользования жилым помещением имеет какую-то особую ценность, но с точки зрения условий удовлетворения иска о сносе и правового эффекта судебного решения о сносе получается, что налицо, по сути, двойные стандарты:
- для физических лиц, которые имеют право пользования жилым помещением, - суду нужно отдельно разрешить вопрос о выселении;
- для всех остальных – ничего отдельно устанавливать не надо; судебный акт о сносе, в сущности говоря, автоматически лишит их субъективных прав, которые так или иначе связаны со сносимой постройкой.
Или я как-то не так понимаю смысл разъяснения в п. 34?
- пункт 28:
«Возведение (создание) объекта на земельном участке, находящемся в долевой собственности, реконструкция объекта недвижимости, принадлежащего лицам на праве долевой собственности, могут осуществляться по соглашению участников общей собственности (пункт 1 статьи 247 ГК РФ).
Постройка, возведенная (созданная) в том числе в результате реконструкции в отсутствие согласия других участников долевой собственности, является самовольной.
В случае самовольной реконструкции объекта недвижимого имущества, находящегося в долевой собственности (например, посредством пристройки к жилому дому дополнительных помещений), к участию в деле о признании права собственности на такую постройку подлежат привлечению все сособственники объекта. При этом суду следует вынести на обсуждение вопрос о необходимости перераспределения долей сособственников в случае признания права собственности на самовольно реконструированную постройку (пункт 3 статьи 245 ГК РФ)».
Как понимать слова «подлежат привлечению»?
Подразумевается, что сособственники объекта должны иметь интерес к легализации права или, наоборот, интерес к тому, чтобы в иске о признании права собственности было отказано? Фактически ведь возможны оба варианта. Тогда уточню: должен ли зависеть процессуальный статус от содержания интереса сособственника?
Если суд выносит решение об удовлетворении иска о признании права собственности на такую постройку, то все сособственники должны на его основании стать собственниками (в определенных долях) и самовольного пристроя? Если да, то в этой логике сам иск должен изначально предъявляться в интересах не только лица, которое фактически произвело пристрой, но и в отношении всех иных сособственников (даже если они были против такой реконструкции). Или нет?
Или же судебное решение может констатировать возникновение права собственности на пристрой и у того, кто не имел статус соистца?
Как понимать фразу «суду следует вынести на обсуждение вопрос о необходимости перераспределения долей сособственников в случае признания права собственности на самовольно реконструированную постройку»?
Только как некую постановку вопроса перед лицами, участвующими в деле?
И далее. После того, как суд вынес указанный вопрос на обсуждение, возможно несколько вариантов:
- первый – лица, участвующие в деле, вообще проигнорировали возможность высказаться и представить доказательства относительно возможного перераспределения долей;
- второй – каждое из лиц, участвующих в деле, высказалось и представило доказательства относительно возможного перераспределения долей;
- третий – кто-то из лиц, участвующих в деле, высказался и представил доказательства относительно возможного перераспределения долей, а кто-то проигнорировал.
Суд во всех трех вариантах должен в судебном решении указывать на итоговое перераспределение долей сособственников? Или только во втором? Или во втором и третьем?
И еще: в какой части судебного акта будет содержаться указание на перераспределение долей сособственников (в резолютивной или в мотивировочной)?
Вопрос сугубо практический (на заседание группы ведь иногда приходят практики): насколько я знаю, в публичный реестр невозможно внести какие-то сведения, если они содержатся только лишь в мотивировочной части. Поэтому вроде как логично указывать именно в резолютивной. Но, с другой стороны, исковое требование ведь не содержало просьбы определить доли. Как быть с этим?
Если в судебном решении не указано на итоговое перераспределение долей сособственников, то можно ли его считать дефектным (неполным)?
Или же дефектность здесь отсутствует, а нужно просто дать возможность заинтересованному лицу предъявить новый иск именно о перераспределении долей сособственников? Если да, то:
- распространяется ли на такое требование исковая давность?
- будет ли преюдиция, если суд в решении по первому делу все же указал в мотивировочной части на факт несения истцом (лицом, которое произвело пристройку) расходов в определенном размере, а другие собственники в принципе не оспаривали это обстоятельство, считая, что оснований для узаконения пристроя нет?
Для удобства привожу содержание соответствующей номы из ГК РФ:
«Статья 245. Определение долей в праве долевой собственности
…
3. Участник долевой собственности, осуществивший за свой счет с соблюдением установленного порядка использования общего имущества неотделимые улучшения этого имущества, имеет право на соответствующее увеличение своей доли в праве на общее имущество»;
- пункт 31:
«При установлении возможности устранения нарушений, допущенных при возведении (создании) самовольной постройки, суд принимает решение, предусматривающее оба возможных способа его исполнения, (А) о сносе самовольной постройки или (Б) о ее приведении в соответствие с установленными требованиями, на что указывается в резолютивной части решения (абзац третий пункта 2, пункт 3.1 статьи 222 ГК РФ, статья 55.32 ГрК РФ, часть 5 статьи 198 ГПК РФ, часть 5 статьи 170 АПК РФ).
В таком решении должны содержаться выводы суда о допущенных при возведении (создании) постройки нарушениях, вместе с тем указание в резолютивной части конкретного перечня строительных работ, которые должен произвести ответчик для приведения постройки в соответствие с установленными требованиями, не является обязательным, поскольку исполнение решения суда в части приведения постройки в соответствие с установленными требованиями производится по правилам, предусмотренным главой 6 ГрК РФ»;
- пункт 32:
«Принимая решение о сносе самовольной постройки либо о ее сносе или приведении в соответствие с установленными требованиями, суд указывает срок для его исполнения.
Срок, в течение которого ответчик обязан произвести снос самовольной постройки, а также срок, в течение которого он вправе привести ее в соответствие с установленными требованиями, определяется судом с учетом характеристик самовольной постройки, а также положений пунктов 2, 3 части 11 статьи 55.32 ГрК РФ (часть 2 статьи 206 ГПК РФ, часть 1 статьи 174 АПК РФ)»;
- пункт 33:
«В случае принятия судом решения о сносе самовольной постройки или приведении ее в соответствие с установленными требованиями выбор способа исполнения решения суда определяется должником. Должник обязан в срок, установленный для сноса самовольной постройки, осуществить ее снос либо представить в орган местного самоуправления утвержденную проектную документацию, предусматривающую реконструкцию самовольной постройки (пункт 2 части 11 статьи 55.32 ГрК РФ), а в отношении объектов индивидуального жилищного строительства или садовых домов - уведомление о планируемой реконструкции (часть 1 статьи 51.1 ГрК РФ).
В течение срока, установленного решением суда для приведения самовольной постройки в соответствие с установленными требованиями, должник вправе произвести необходимые работы по реконструкции и обратиться в уполномоченный орган публичной власти за выдачей разрешения на ввод объекта капитального строительства в эксплуатацию (части 1, 2 статьи 55 ГрК РФ), а в отношении объекта индивидуального жилищного строительства или садового дома - с уведомлением об окончании реконструкции (часть 16 статьи 55 ГрК РФ).
Решение суда о приведении самовольной постройки в соответствие с установленными требованиями, по общему правилу, считается исполненным с момента получения должником разрешения на ввод объекта в эксплуатацию или уведомления о соответствии построенного или реконструированного объекта индивидуального жилищного строительства или садового дома требованиям законодательства о градостроительной деятельности».
Я объединил эти три пункта – все они, по сути, об одном. Да-да, перед нами альтернативное судебное решение!
Скажу сразу, что сама конструкция – не плод фантазии Верховного Суда РФ. Дело в том, что буквальное содержание п. 3.1 ст. 222 ГК РФ не оставляет сомнений, что законодатель использует ее вполне осознанно аж с 2018 года:
«Решение о сносе самовольной постройки либо решение о сносе самовольной постройки или ее приведении в соответствие с установленными требованиями принимается судом либо в случаях, предусмотренных пунктом 4 настоящей статьи, органами местного самоуправления в соответствии с их компетенцией, установленной законом».
Поэтому предлагаю не дискутировать о теоретической допустимости (позиции Б.В. Попова, Н.Б. Зейдера, М.А. Гурвича, И.Б. Новицкого, Р.Е. Гукасяна, П.П. Заворотько и Н.А. Чечиной знает даже студент бакалавриата), а сразу погрузиться в детали того, как должна работать конструкция альтернативного судебного решения.
Итак, у меня несколько вопросов:
- следует ли по заявлению взыскателя возбуждать процедуру принудительного исполнения до истечения срока, установленного в альтернативном судебном решении? Или же это, по сути, льготный срок для должника, который должен препятствовать даже выдаче исполнительного листа?
- относительно выбора способа исполнения решения суда должником:
- должен ли сам выбор как волеизъявление фиксироваться судом или иным публичным органом? Или же выбор выражается в конкретных действиях должника?
- может ли должник в пределах установленного судом срока изменить сделанный ранее выбор?
- лишь приступил к сносу, но фактически его не завершил;
- представил в орган местного самоуправления утвержденную проектную документацию, но в дальнейшем реконструкцию самовольной постройки не произвел?
Может ли должник требовать от суда отсрочки, если нарушение срока исполнения судебного решения вызвано исключительно ошибками, которые допустил проектант? Или же все риски, связанные с ошибками в проектной документации, должны быть на должнике?
- что означают слова «по общему правилу» в абз. 3 п. 33? Существует и какое-то специальное правило?
«Решение суда о приведении самовольной постройки в соответствие с установленными требованиями, по общему правилу, считается исполненным с момента получения должником разрешения на ввод объекта в эксплуатацию или уведомления о соответствии построенного или реконструированного объекта индивидуального жилищного строительства или садового дома требованиям законодательства о градостроительной деятельности»;
- какие последствия будет иметь судебное опорочивание либо отмена разрешения на ввод объекта в эксплуатацию?
- пункт 38:
«В случае отчуждения или перехода в порядке универсального правопреемства права на земельный участок, на котором расположена самовольная постройка, в отношении которой имеется неисполненное решение суда о ее сносе или приведении в соответствие с установленными требованиями, принятое против прежнего правообладателя участка, обязанность по исполнению решения суда возлагается на нового правообладателя земельного участка в порядке процессуального правопреемства (статья 44 ГПК РФ, статья 48 АПК РФ, часть 1 статьи 52 Закона об исполнительном производстве)».
Здесь всего пара вопросов:
- следует ли идею о переходе установленной судом обязанности экстраполировать на добросовестного приобретателя земельного участка (покупателя, от которого продавец утаил информацию о состоявшемся судебном решении)? Он тоже должен обременяться обязанностью, о которой не знал при приобретении участка?
- как поступать наследнику, который с учетом процедуры вступления в наследство уже пропустил или потенциально может пропустить срок, установленный в судебном решении?
- как поступать наследнику, который уже при исполнении судебного решения обнаружил, что затраты на снос (реконструкцию) превышают стоимость принятого им наследства?
- как должны работать правила о процессуальном правопреемстве в случае, когда обязанность в судебном решении возложена на арендатора (см. абз. 3 п. 13)?
«При отсутствии сведений о таких лицах ответчиком по иску о сносе самовольной постройки, о ее сносе или приведении в соответствие с установленными требованиями является лицо, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, на котором возведена (создана) такая постройка. При этом, если земельный участок передан во временное владение и (или) пользование (например, по договору аренды или безвозмездного пользования), ответчиком по иску о сносе, о сносе или приведении в соответствие с установленными требованиями самовольной постройки будет являться лицо, во владении и (или) пользовании которого находится такой земельный участок, если не будет установлено, что самовольная постройка возведена (создана) до возникновения прав владения и (или) пользования земельным участком у этого лица».
Здесь предлагаю рассмотреть все возможные варианты (смерть, реорганизация арендатора; передача договора аренды; смерть, реорганизация собственника участка; отчуждение участка собственником);
- должны ли совершаться какие-либо процессуальные действия при материальном правопреемстве в случае, когда дело уже прошло первую и проверочные инстанции, однако исполнительное производство еще не было возбуждено?
По когда-то сложившейся традиции наше мероприятие не обойдется без гостя. Понятно, что поставленные вопросы требуют участия крупного (нет – даже очень крупного) специалиста в сфере частного права. Обрадую: заседание любезно согласился посетить доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права нашего вуза, маститый адвокат, известный турист и любитель интеллектуальных игр ..
Итак, очередное заседание группы состоится в среду 15 января 2025 г. в 19:00.
С местом проведения определимся исходя из общего количества участников, поэтому прошу не позднее 10 января подтвердить свое участие в работе группы посредством короткого сообщения на мою электронную почту abushenko73@mail.ru либо в мессенджер ВотсАп (не лаборанту, а лично мне). В кафедральный чат в Телеграме плюсики ставить не надо (и так там мусора много).
